22 сентября  2014, "За Владимир"

В современном театре принято давать постановкам сложные подзаголовки. В них обычно звучит претензия на новизну художественного высказывания и обещание смысла. В поисках обещанного зритель блуждает внутри спектакля, но выходит подчас из зала с пустыми руками и глазами. Постановка Новгородского  академического театра драмы им. Ф.М. Достоевского «Н.Ф.Б» (режиссер-постановщик – Искандэр Сакаев, Санкт-Петербург) описывает на афишах себя как «движение в пространстве романа «Идиот».

И это точное и честное самоопределение. Лучшее в этом камерном спектакле – это как раз пространство и движение. Роман Достоевского – сложное и многофигурное действо, разбросанное по разным уголкам Петербурга и Павловска. Создатели «Н.Ф.Б.» сумели его вместить в небольшой квадрат маленькой сцены. Художник-постановщик и художник по свету Дина Тарасенко нашла простое, объемное и красивое сценографическое решение. Пространство «Идиота» разворачивается как выбеленное холодное нутро палаты, где даже предметы и детали поражены болезнью ума, сердца и души персонажей.

Вторая сильная доминанта спектакля – движение света, звука, эмоций, слов, жестов и вскриков. При этом авторам и актерам удалось собрать их в единство и не давать ему рассыпаться до самого финала. Всё на сцене колеблется, качается, ускользает, мигает и скрежещет. Сумрачные состояния сознания сложно передать символически. Но Новгородскому театру это удалось. Зрителя втягивают в неприятное переживание постмодернистской современности – ускользающего и убегающего мира, где не на что опереться. Вещи оказываются миражом, обманкой, пустышкой с названием. По стенам ползут гротескные тени героев и, прежде всего, главной героини – Настасьи Филипповны Барашковой. Н.Ф.Б.

Настасья Филипповна здесь точка отсчета, мера вещей, причина и следствие всего происходящего. Со сцены Н.Ф.Б. не уходит: исчезая с первого плана, превращается в мираж на втором. Ее образ порабощает все пространство вместе с героями – Рогожиным и Мышкиным. «Идиот» разыгрывается на троих (А.Кондрашина, Я.Цыбульский, Я. Янковский). Лишние фигуры удалены и заменены публикой в зале. К ней адресуются пылкие, кипящие злобой и презрением монологи Настасьи Филипповны. Публика неуютно ерзает в креслах.

И именно в ключевом и смыслообразующем образе спектакль теряет часть своей выразительности и силы. Настасья Филипповна наряду с Карениной – один из сложных женских образов непростой русской литературы. И обыгрывание её как несчастной клоунессы любопытно и отсылает к растиражированной  фразе Уайльда про то, что все мы клоуны с разбитыми сердцами, но уплощает и обедняет его. Страсть, внутренний разлом героини в такой репрезентации становятся похожи на истерику, беспомощную и беспощадную к себе и другим.

Символическое решение оправданно, но не однозначно. Достоевский лишается «плоти жизни», «карамазовщины», чувственности, а с тем теряет в жизненности и убедительности. С первой сцены зрителя отсылают к теме марионеток, поломанных кукол, которые танцуют жуткий танец на нитках предопределения и своих страстей. Они захлопнуты, кажется, навсегда в своей «клетке бытия». Зал воспринял спектакль неоднозначно, без явного приятия и восторга, быть может, по причине этой обреченности.

Сложно дышать в пространстве, из которого вынули надежду на спасение и свободу его выбора или отказа. Особенно, если спектакль не дает зрителю выдохнуть и не делает пауз в бешенной болезненной гонке. Резкие движения и звуки, повышенные тона и истерические припадки – обычно акценты, а не общая канва. Зрителю трудно держать внимание несмотря на укороченный для спектакля по классике хронометраж – час с небольшим.

Самая простая интерпретация «Н.Ф.Б», которая даже несколько навязывается публике – разыгрываемое представляет лишь производное сумрачного сознания Мышкина. Будучи слишком очевидной, она становится скучной. Но спектакль удачен как раз потому, что провоцирует и другие толкования. На него можно посмотреть как на историю мужчины и женщины, где Рогожин и Мышкин – лишь амбивалентные, терзающие друг друга части одного мужского «Я». В этом случае происходящее становится пространством уже совсем другого романа, что делает его еще интереснее.

Анна Решкова

  Источник http://zavladimir.ru/?p=21488