Театральную программу «Пять вечеров с Шекспиром» в рамках фестиваля «У Золотых ворот» продолжает спектакль Русского драматического театра им. Качалова из Казани. Режиссёр Игорь Коняев представляет комедию «Укрощение строптивой» как совершенный карнавал – с буйством красок, пышных костюмов и чистой смеховой стихией без интеллектуальной нагрузки.

Лаконичная конструкция-портал тотально красного цвета занимает всю сцену и открыта зрительскому взгляду ещё до начала спектакля. Меж красных условных колонн – чёрное полотно с цитатой «Весь мир – театр», увенчанное коронованным скелетом. В целом, похоже на первый кадр кинофильма с названием. «Бедный Йорик», свешивая на полотно свои костлявые ножки, будто лукаво подмигивает из-под короны пустыми глазницами черепа: ну, готовьтесь, ребята!  Когда во главе картинки скелет, а под ним, белым по чёрному, «Весь мир – театр», готовьтесь к средневековому карнавалу. А это тот самый день в году (давний предок Хэллоуина), когда «низ» и «верх» в культуре средневековой Европы меняются местами. Персонифицированная Смерть, шутки «ниже пояса», пёстрость и нелогичность происходящего правят бал. В одной из первых сцен казанского театра, точно в средневековой гравюре на сюжет данс макабр (пляска смерти), замирают актёры Лорда  – здесь тебе и Смерть с косой, и Чума в маске с длинным ужасающим носом, и Рыцарь, и Ангел. Ещё одна отсылка к эстетике средневекового театра, а точнее к жанру моралите, будет подброшена режиссёром в начале второго акта: в проёмах красной декорации появятся слова «гордыня», «гнев», «алчность», «похоть», «зависть» - грехи человеческие, которые в средневековом нравоучительном театре становились действующими лицами.

 «Кружится мир у пьяного в глазах» - этой фразой Вдовы, на которой женится отвергнутый Бьянкой жених, можно ёмко передать атмосферу спектакля. Звуки балканских мотивов мешаются с Besame mucho и попсовым рэпом. Катарину украшает готический грим и причёска в стиле медузы Горгоны. Зрителей в зале пугают всадниками на лошадях из папье-маше и водными пистолетами. «Укрощение строптивой», пожалуй, одна из самых запутанных и метатеатральных пьес Шекспира, в двойной театральной раме и с невероятным количеством путаниц-переодеваний. Зритель смотрит спектакль, который разыгрывают для пьяницы Кристофера Слая, который сам, в свою очередь, - «жертва» розыгрыша-спектакля. И это не Игорь Коняев придумал, это Шекспир. Но довольно скоро вопросы смысла в этом спектакле перестают волновать публику, потому что на сцене просто взрыв красок и откровенно игровой стихии площадного театра.

А где площадной театр, там и итальянская комедия дель-арте. Заложенные в пьесе намёки на комедию масок воплощены в костюмах и нарочито театральной, почти клоунско-фарсовой игре артистов. Красно-белая свита Петруччо, их собачьи головы и почти акробатическая пластика, жабо и гетры с узорами-ромбами,  пышные многослойные  юбки  дам... В белоснежной Бьянке легко угадывается маска Пьеретты, в старом женихе Гремио – Панталоне, да и сам Петруччо с товарищами – очевидный Арлекин. Актёры гримасничают, говорят не своими голосами, прыгают, падают – в общем, получают откровенное удовольствие от игры и заражают им зрителя. Так мог бы выглядеть диснеевский мультфильм для взрослых. А когда герои появляются в арках-проёмах красной декорации на чёрном фоне – ну, точно колода карт с джокерами, королевами, валетами. Интересно, что к уже известным маскам комедии дель-арте режиссёр добавляет и парочку своих. К примеру, слуга Транио – рэпер в бейсболке, сверкающей стразами. Или в жеманном портном  с невероятной шляпой зрители сразу угадывают Верку Сердючку, в «мадам жене» из розыгрыша Слая – бородатую копию певицы Кончиты Вурст. Режиссёр дарит зрителям радость узнавания в Шекспире персонажей массовой культуры, которые тоже стали своего рода масками комедии современного общества.

Такова «мораль сей басни»: жизнь не просто театр, а бессмысленный, порой, карнавал. Так что остаётся только хлопать в ладоши и самозабвенно подпевать финальной вакханалии «Ай люли да тра-ла-ла-ла». Да и драйв актёров, волной окатывающий зал, не даёт никакого шанса остаться равнодушным. А что ещё нужно от комедии? «Улыбайтесь, господа, улыбайтесь…». 

Мила Денёва