Лучший региональный театр России Звезда театрала 2023 Лауреат премии «Звезда театрала»

Марина Киселева, 19 апреля 2011, "Владимирские Ведомости"

nacmeshcy_01                                                                                                  

  19 мая Владимирский областной академический театр драмы представит публике очередную премьеру ‑ спектакль «Виндзорские насмешницы» по одноименной пьесе Уильяма Шекспира в постановке одного из самых известных российских режиссеров Владимира Гурфинкеля. В ожидании премьеры «Виндзорских насмешниц» корреспонденты «ВВ» напросились на репетицию мастера и в перерыве взяли у него интервью.
- Владимир Львович, как вам наш город, наш театр?
- Знаете, есть города, которые приспособлены к смотрению на небо. Я это понял именно во Владимире. Когда смотришь на эти крыши, на низкие постройки, на холмы, купола церквей, рождается очень восторженное ощущение. Я много где бывал, поэтому могу сказать совершенно точно ‑ Владимир как-то ухитрился сохранить редкую атмосферу неспешности. Это действительно город, где хорошо смотреть на небо. Что касается театра, то мое мнение - когда приглашают на что-то новое, нельзя отказываться (если это, конечно, не пошлость и не совершенная «деревня»). Ваш театр для меня ‑ новое, и мне это интересно. К тому же я, хоть и не знал до сих пор Владимира, обожаю Суздаль. Меня там все приводит в благость. В Суздале в восемь часов вечера всегда будет хорошо ‑ когда туристов уже мало, солнышко начинает быть ненавязчивым, когда пахнет разнотравьем, когда вдруг выходит большая красивая женщина с косой, и я понимаю, что это не съемки кино, а она идет живьем... Вообще здесь ‑ и в Суздале, и во Владимире - очень много красивых женщин. Здесь огромное количество каких-то вещей, которые реально радуют... И ваш театр сейчас определенно на подъеме. Хотя, как мне кажется, ему присуща некоторая консервативность, тогда как культура, искусство ‑ это завтрашний день, значит, всегда нужно разыскивать что-то новое и свежее....
- Но вы ведь тоже ставите спектакль по пьесе классика мировой литературы. Где здесь новое и свежее?
- Это новый спектакль ‑ другой перевод, авторская редакция. И цель - «взрывать», удивлять... Если не это, то ставится пошлая цель ‑ поучать, а это неправильно и неинтересно.
- Мне кажется, что произведения авторов уровня Шекспира очень сложны в постановке. Им нужно соответствовать, а это не всем дано...
- Я скажу так: жизнь одна, поэтому ставить невысоких авторов мне кажется глупым занятием. Что касается вашей сентенции «надо соответствовать автору», то это значит соответствовать вашему представлению об авторе. А мне этого не хочется.
- Поясните?
- Поясню. Автор лежит на полке - всеми забытый. А мы его наполняем - своими чувствами, ощущениями сегодняшнего дня, соотносим его со своими проблемами и своими эстетическими воззрениями. И благодаря нам вы имеете возможность пообщаться с Шекспиром ‑ с нашим Шекспиром.
- С вашим?
- Конечно. Ведь на самом деле никто на Земле не знает, каким был Шекспир и был ли он вообще. Никто сейчас не может сказать, что знаком с Уильямом Шекспиром.
- Ну а как это можно сказать? Мы же не живем по 300-400 лет...
- Вот! Значит, мы существуем только в соотношении с легендой ‑ от людей, которым передалась легенда от людей, которым передалась легенда от людей, которым передалась легенда... И так далее. Давайте я прочту вашу статью, запомню ее и расскажу о ней другим людям через два дня. А потом они ее кому-то расскажут. И так мы будем пересказывать эти истории друг другу 400 лет. Что от вашей статьи останется в итоге?
- Понятно, что мы все добавляем в описание что-то свое. На журфаке у нас даже был тест такой ‑ описать одно и то же фото. И у всех получается свой человек...
- Совершенно верно. Поэтому зачем говорить о пиетете перед автором? Да и зачем этот пиетет нужен? Кому от него будет польза? К тому же знаете, насколько я богаче Шекспира?
- В каком смысле богаче?
- В таком: я богаче на Пушкина, на Бродского... Шекспир ведь не читал ни Пушкина, ни Бродского, не знал, кто такой Гагарин... Еще перечислять, на кого я богаче Шекспира?
- Логично. Но очень самоуверенно...
- А вы предложите мне другую логику! Я думаю, что как только театр становится на колени, плачет, завывает и рвет на себе одежду - «мы наконец-то приблизились к великому Островскому», то большего вреда Островскому принести невозможно. Это определенно не то, что нужно.
- У вас в этом сезоне несколько премьер...
- Четыре, если быть точным.
- В разных театрах?
- В разных.
- А как же ваша фраза о том, что «ставить спектакли в чужих театрах ‑ это как отдавать собственных детей в дет-дом»?
- Это так и есть, к сожалению. Но работать в одном театре ‑ это значит соглашаться на ситуацию еще более безнравственную. Это однозначно - возглавлять театр, то есть брать на себя ответственность за судьбы творческих людей, не имея при этом поддержки государства. Нет поддержки сейчас! Власти это не нужно. А театру, который вообще-то делает людей умнее, добрее и порядочнее, без этого нельзя. Поэтому я не могу взять на себя ответственность перед людьми за государство. Перед государством ‑ да, могу взять на себя ответственность за театр, если мы сговоримся. А иначе это ведет к конфликтам, которые ни к чему хорошему ни для кого не приводят...
- Вы бываете когда-нибудь довольны собственной работой?
- Никогда! Где-то минут 10, 15, где-то кусок, где-то стилистика... Но чтобы быть довольным всем? Нет, не бывает такого. И это, кстати, абсоютно нормально. Всегда надо двигаться дальше. И людей бередить...
- Бередить? Меня сейчас повеселило, как вы на репетиции учили актеров скакать в унисон произносимому тексту... У вас получается лучше, чем у них, во всяком случае - пока.
- Знаю. Просто надо не давать им успокаиваться, надо показывать, что есть еще 20 дорог, что дорога, по которой ты идешь, далеко не единственная. А им нужно увидеть все и сиюминутно выбирать, тогда на сцене ‑ все живое. Но это дает тренинг, опыт, уж простите за нескромность...
- Ну почему нескромность? Я посмотрела в Интернете на вашу «театрографию» ‑ впечатляет, опыт действительно огромный.
- Ну, там примерно четверть... Не отражает ни Запад, ни то, что происходило до Интернета. Я ведь с 1985 года ставлю спектакли. Хотя, когда цифры называешь, становится (смеется. - М.К.) страшно. Но ведь это же кайф.
- А вам все это не надоело за эти годы?
- Нет! Вы понимаете, чем я живу? В Париже вот Тургеневым занимался, в Норильске, за полярным кругом, выпускал спектакль по Гончарову, потом приехал домой меньше чем на сутки и сюда ‑ на Шекспира, а дальше ‑ блистательная инсценировка Толстого... Как это может надоесть?
- Как вы выбираете театры для своих режиссерских гастролей?
- Как складывается. Есть театры, с которыми давние отношения, где директора и главрежи меняются, а я остаюсь. Есть театры, в которые приходит новая власть и я абсолютно им не нужен, потому что со мной их уровень сразу будет понятен.
- Вы все-таки бесподобно самоуверенны...
- Ну а как иначе? Мое дело ‑ поднять знамя и бежать впереди паровоза. Если я не буду уверен в том, куда бегу, то кто во мне будет уверен? У меня практика в этом ‑ идти и вести за собой других. Так что надо быть уверенным, даже если я не очень хорошо знаю, куда мы придем.
- Куда мы придем с «Виндзорскими насмешницами»?
- Лично я нашел для себя в этой пьесе художественные манки. Главный из них ‑ я такой «фигней» еще никогда не занимался (смеется. - М.К.). Как мне кажется, в этой пьесе я кое-что разгадал.
- Что именно?
- Не скажу. Придете на спектакль и, надеюсь, сами поймете. Если оно случится и «прольется» на вас ‑ зачем сейчас говорить? А если нет - тем более.
- Не жалеете о выборе профессии?
- Как я могу жалеть? Я человек, у которого нет ни одной клетки, которая бы не думала о театре. Это уже болезнь. Я как аквалангист с полным погружением. Вот представьте ‑ отпуск, я в Карелии лежу на берегу озера, сын развел костер. Заходит солнце, я сквозь дрему открываю глаза и вижу, как дым от костра поднимается сквозь крону деревьев, подсвечивается снизу бликами от солнца в воде... И я рефлекторно говорю художнику по свету: «Ленка, а я бы уменьшил контровой свет». И злюсь, что Ленка почему-то не отвечает. И только потом понимаю, что создатель композиции - не Ленка, а Господь Бог... Вот так я в отпуске лежу под деревом и выстраиваю картину...
- Так это же счастье.
- Счастье. Но и патология тоже. Я с годами превратился в инструмент для создания спектаклей.
- Но он хорошо настроен?
- Во всяком случае, заржаветь я ему не даю.


   Справка «ВВ»: Владимир Гурфинкель ‑ российский театральный режиссер. Закончил режиссерский факультет Государственного института культуры им. Корнейчука (Киев) и Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии (ЛГИТМиК) по специальности «режиссура». Более чем за двадцать лет поставил десятки спектаклей в театрах Киева, Севастополя, Ашхабада, Баку, Оренбурга, Перми, Красноярска, Санкт-Петербурга. В числе работ «Царь Эдип» Софокла, «Сон в летнюю ночь» Шекспира, «На всякого мудреца довольно простоты» Островского, «Последняя лента Крэппа» Беккета, «Квадратура круга» Катаева, «Последний сон Гоголя» Волкова, спектакли по произведениям Булгакова, Куприна, Достоевского, Уильямса, Горина, Шолом-Алейхема, Пушкина...


                                                                                                                                 Автор: Марина Киселева 

                                                                                                                                 Фото: Владимира ЧУЧАДЕЕВА

Источник http://www.vedom.ru/news/2011/04/19/3955-ya-bogache

Фотографы

На сайте представлены фотографии Владимира Федина, Петра Соколова, Вадима Пакулина, Александра Уткина, Светланы Игнатовой, Анастасии Денисовой, Анны Колесовой, Татьяны Шалухиной, Оксаны Соловьёвой, Елены Птагиной, Екатерины Строговой и Константина Федяева.

Купить билеты ➤