Во Владимирском академическом театре драмы состоялась первая из премьер нового 169-го театрального сезона: «Раковый корпус» по одноименному роману Александра Солженицына в постановке Владимира Кузнецова. Аншлаг, слезы на лицах некоторых зрителей во время спектакля и (в финале) общая пятиминутная овация стоя — именно так владимирские театралы приняли новинку репертуара.

Любопытно, что это вообще первая в мире большая постановка «Ракового корпуса». На премьеру приехали многие известные в области люди: вице-губернатор Михаил Колков, глава Владимира Ольга Деева, директор Владимирского филиала РАНХиГС Вячеслав Картухин, глава администрации Собинского района Александр Разов, вице-президент «Владимирского стандарта» Павел Антов и многие другие. Но главным гостем и, по выражению директора театра Бориса Гунина, главным судьей «Ракового корпуса» стала вдова писателя Наталья Солженицына. Инсценировку романа владимирским режиссером она назвала «серьезной, вдумчивой, с глубокой вспашкой».

Сам Кузнецов еще до премьеры признавал, что «создание внятного сюжета» было непростой задачей. Поскольку помимо проведения важнейших смысловых параллелей требовалось из отрывочных фактов и воспоминаний автора построить цепочку традиционных для любой стоящей истории «завязки - кульминации - развязки». Удалось ли это режиссеру и К? Безусловно. Этот «Раковый корпус» пробирается в душу и буквально разрастается там букетом вопросов, которые каждому из нас иногда полезно самим себе задавать.

За сценографию и свет спектакля их создателям Дмитрию Дробышеву и Сергею Скорнецкому — отдельное спасибо. Они сумели на одной сцене атмосферно развернуть затрапезную палату в дрянной больнице, передать страх, мрак и холод жуткого лагеря на севере Казахстана и даже символически взгромоздить над всей страной непередаваемо давящую мощь культа Сталина, обратившего, как это наглядно показано в спектакле, богатства нашей щедрой земли в горы окровавленных черепов под страшными монументами и инсталляции могильных крестов... А Кузнецов, пользуясь приемом флешбека, характерно представил каждого из ключевых персонажей. Например, министра госбезопасности Абакумова, который буквально из штанов выпрыгивает, стараясь загрузить лагеря и тюрьмы и надеясь, что такое первобытное рвение поможет выжить ему самому. Роль Абакумова досталась Анатолию Шалухину — и вы бы видели, как блестяще актер, стоя в струнку, трясся под взглядом Сталина (народный артист России Николай Горохов, не представляю, сколько времени он провел в гримерке ради этого образа). А тот по-иезуитски с ухмылочкой глумился: «Что, больше нет недовольных?», прекрасно зная, что недовольные есть при любом строе. Он хорошо знал людскую натуру, раз понимал: «Как уйду — еще лет 8 будут бояться, а потом начнут топтать». Поверженное гнусное величие всегда топчут — жаль, что поздно.

Наверняка кто-то скажет, что этот образ Сталина и его окружения — личное видение режиссера. Но, по-моему, это видение единственно верное. Потому что никакой монстр не смог бы так разгуляться, если бы не получал судорожного «одобрям-с» всем граням внедренного системного людоедства, какое предоставляли вождю его сторонники, негодяи или просто слабохарактерные люди. Помимо Абакумова в «Раковом корпусе» есть еще два неподражаемых образа: партократа Павла Русанова и его жены Капы (Владимир Лаптев и Ирина Копылова соответственно), людей фантастического уровня совершенно искренней подлости и приспосабливаемости. Первый долгое время изощрялся в стукачестве, в полной уверенности, что поступал правильно. Вторая тоже не жалела никого, озабоченная лишь тем, чтобы власти делали все по-тихому и «не колыхали веру». А когда их мирок стал разваливаться на куски, заметались, пережили практически сдвиг по фазе, потому что не сразу уловили новый формат существования — без стукачества и геноцида. Что же, чертствость — это тоже диагноз не лучше рака. И Владимир Кузнецов со своими актерами показали это отменно. При этом режиссер явно никого не судит. Словно говорит: мы с вами там не жили и инстинктом выживания не испытывались, поэтому судить права не имеем. Ну как судить людей, которые словно барахтаются в пучине, где, с одной стороны, крокодилы, с другой — пираньи, и бедолаги на все лады кричат сокровенное: «Хочу жить!»?

Спросите, при чем тут рак? Параллели в спектакле выстроены совершенно четкие: ГУЛАГ и создавший его строй ничуть не лучше рака, с которым пытается то ли бороться, то ли уживаться несчастная палата обреченных. Сталинская система будто наперегонки с болезнью истребляла людей, не щадя ни стукача, ни героя, ни восторженную комсомолку, ни прекрасного врача. Вот, кстати, персонаж врача: Людмила Донцова в исполнении замечательной Анны Зайцевой. Строгий образ человека трудных решений, будто осажденного со всех сторон, вымотанного чужими бедами и уже не способного эмоционально среагировать на собственное горе, Ане очень удался. На контрасте мы видим образ юной Аси (Ариадна Брунер), фееричной дурочки, еще не битой печалями, распираемой жаждой жизни и потому предельно категоричной: «Без ноги — не жизнь!» И как же страшно потом она ломается, удержавшись от полного падения лишь благодаря подставленному плечу Демки (Иван Антонов), того самого, без ноги, прицепившись к нему, как маленький израненный котенок...

Повторяю, Кузнецов никого своим спектаклем не судит. Но вопросы задает. Главный из которых: почему великий народ в середине прошлого века сумел победить фашизм, но почти сдался двум видам рака? Ответ перед самими собой нам вряд ли понравится, но, признав его, в будущем мы уже не сдадимся.