Близость любимого зимнего праздника россиян очевидна — новогодняя атрибутика вновь появилась на улицах Владимира. И почти одновременно с сооружением на Театральной площади конструкции из светящихся гирлянд в виде карнавальной маски во Владимирском областном академическом театре драмы с аншлагом прошла премьера спектакля «Маскарад». Да, по пьесе Михаила Юрьевича Лермонтова. Без ЛГБТ, марсиан и «апокалипсиса сегодня». С каноническим рифмованным текстом, платьями в пол и хрустальными люстрами.

Как же красиво двигаются по сцене эти роскошные многоярусные светильники, заменяя собою десятки громоздких декораций. И вообще, свет в спектакле — едва ли не главное «действующее лицо». Он расставляет акценты, меняет пространство, создает атмосферу, раскрывает характеры персонажей. Не удивительно, ведь Сергей Скорнецкий, художник по свету, работавший над спектаклем, — лауреат национальной премии «Золотая маска». Пятьдесят оттенков красного — еще как-то можно представить. Но столько же вариантов черного — это похоже на волшебство. Наблюдая за этими метаморфозами, порой отключаешься от текста.

Вообще, над новой постановкой владимирского театра работала отличная команда. Сценограф Борис Шлямин, художник по костюмам Андрей Климов, балетмейстер Ярослав Францев. И возглавил творческий десант столичных деятелей культуры известный режиссер, много и успешно работающий в театре, в кино и на телевидении - Вадим Данцигер. Достаточно назвать 60-серийную «Черкизону». А владимирцы смогли познакомиться с авторским стилем Вадима Иосифовича по спектаклю «Визит дамы», который по-прежнему в репертуаре театра и собирает полный зал.

У владимирской постановки «Маскарада» есть своя история. Не такая сложная, как у первоисточника, — чтобы получить разрешение цензуры, Лермонтову пришлось четырежды править пьесу. В итоге, последняя версия утратила изначальную философскую подоплеку, для нас уже не вполне понятную. А поэта волновали вещи вселенского масштаба: можно ли судить человека, отомстившего за оскорбление, если его рукой водит провидение, а он лишь инструмент высшей силы? Это потом Лермонтов ввел в дописанном последнем акте Неизвестного, довел Арбенина до сумасшествия — вот вам расплата за право самому казнить. А как относился автор к поступку героя — теперь уже трудно судить, поскольку во всех театрах ставят сильно скорректированный, компромиссный вариант драмы. В основу ее, кстати, положен реальный случай.

Но вернемся к истории постановки. Вадиму Данцигеру дирекция театра предложила замахнуться на классика нашего Михаила Юрьевича три года назад. Были планы закончить сезон 2018 года этим спектаклем. Не срослось. Может, не случайно. Премьера «Маскарада» пришлась на 205-й год рождения поэта. Работали с чисто советским энтузиазмом — уложились в полтора месяца. Видя результат, можно представить, насколько интенсивной была работа. Только один штрих — есть сцена, где актеры десять минут исполняют экспрессивный фантасмагорический танец.

О хореографе Ярославе Францеве участники спектакля говорят как о маге-волшебнике.

Александр Аладышев, которому выпала участь играть повесу Звездича, говорит:

— Танцы так выстраивались Ярославом Францевым, будто они идут от нашей природы, от специфики именно нашего тела. В основном это все строится от пластики, чтобы выходить на сцену и кайфовать.

Пластика Францева — это, конечно, не полонезы и мазурки. И если осталось в спектакле что-то от разоблачения беспечного света, так это все реализовано в хореографии. Это гротеск, но стильный и изысканный. Хотя очень узнаваемая музыка из «Любовного настроения», гонконгской артхаусной мелодрамы Вонга Карвая, как-то выбивает из лермонтовского настроя. Но Вадим Данцигер рисковал осознанно.

— Какой смысл делать спектакль в эстетике театра даже XX века? Я имею в виду — академично, красиво читать стихи великого автора, хотя поэзия, действительно, великолепнейшая. Но все-таки мы приходим в театр не просто насладиться красивым текстом, мы еще хотим донести какую-то мысль. С этой точки зрения, мне кажется, приближение к нашим реалиям требует некоторого осовременивания пьесы.

Кратко свой продукт режиссер описал как поэзию уродства, особенно не расшифровывая смысла словосочетания. Главной трудностью в работе над постановкой назвал необходимость укладывать в сознание артистов трактовку устаревших понятий и оборотов из текста. Но в целом о труппе отозвался очень тепло.

О сотрудничестве со столичной знаменитостью наши артисты тоже отзывались самым лестным образом. Разрешал звать себя попросту, без отчества, обаял всех отличным чувством юмора — на репетициях смеялись до слез, очень бережно обращался с текстом.

Действительно, Лермонтова не переписывали. Со стихами это сделать не так-то просто. Но слегка сиквестировали. Понятно, что только редкий зануда будет сличать режиссерскую версию с оригиналом, сидя в зале с томиком поэта. Но то, что выпали куски текста, иногда было очень заметно. Так роковая записка баронессы Штраль, которую играет Инга Галдина, измененная коварным Шприхом (эту роль виртуозно исполняет Игорь Клочков), ставшая причиной трагедии, возникает словно ниоткуда — предысторию выкинули из канвы спектакля. Как и слова той самой баронессы, бездумно вызвавшей смертельный ураган, о том, что Нина — главная героиня и невинная жертва, слишком молода, проста и наивна, чтобы любить мужчину по-настоящему.

Именно такой ее и представляет Анна Лузгина. Беспечная, ищущая развлечений, уверенная в любви мужа и не знающая о тех демонах, что живут в его душе.

Иное дело баронесса. Хоть они с Ниной и подруги, для спасения репутации Штраль готова пожертвовать добрым именем Арбениной.

— Моя героиня — влюбленная женщина, и это все объясняет. Спасая свое доброе имя, она способна на многое, — оправдывает своего персонажа Инга Галдина. — По факту из-за ерунды произошло убийство. Раньше понятия чести и достоинства ценились намного больше. В наше время легкая измена уже не кажется чем-то невероятным. Отношение к обещаниям иное: слово дал, слово взял обратно. С Вадимом Иосифовичем мы много говорили об этом. Репетиции проходили очень интересно. Он не просто тактичен и интеллигентен, но в двух словах может растолковать сложные вещи. Великолепно владеет материалом, но при этом не вгоняет нас в рамки, дает толчок для самостоятельного творчества.

Актерам-мужчинам Вадим Данцигер представил пьесу как апофеоз мужского шовинизма. Возможно, для миллениалов это более понятно. Вот исследователи творчества Лермонтова находят в драме иные контрапункты, сравнивают Арбенина с Демоном, ищут доказательства того, что от ума — горе. Как бы ни было, Евгений Арбенин — человек незаурядный, с независимыми суждениями, способный противопоставить себя толпе. Таким его и играет Юрий Круценко. Кстати, не только зрители, но и коллеги отмечали стопроцентное попадание актера в образ. Даже тембр голоса Юрия прекрасно ложился на мелодику лермонтовской поэзии.

Возможно, светский сноб Арбенин так не размахивал руками, был более сдержанным, холодным. Но это же театр. И кстати, зрители «до тридцати», не трепещущие при вхождении в храм Мельпомены, Арбенина-Круценко оценили.

ЭТО ИНТЕРЕСНО! А что профессиональные критики? На премьере «Маскарада» присутствовал Влад Васюхин, столичный театральный обозреватель портала «Известия.ру». Во Владимир он приехал на встречу с местными поэтами, которых был намерен пригласить на фестиваль «Стихийная встреча» в город Электросталь. Со вкусом у Влада все в порядке — он довольно долго работал обозревателем журнала «Гастрономъ», вел колонки о еде в журналах «Всемирный следопыт», «N’Style» и других. Написал несколько книг о гастрономии: «Знаменитые блюда Советского Союза», «Кулинарный концерт», «Кулинарный аттракцион». Походы на премьеры считает испытанием для нервной системы, а в его случае — это 3-4 раза в неделю, и далеко не всегда попадает на шедевры. Спектакли порой еще не сыграны, не отшлифованы. Но критиков зовут именно на премьеры.

— Оказавшись во Владимире, я не мог пропустить эту премьеру. Художник по костюмам Андрей Климов — мой старинный товарищ, и я стараюсь ходить на все его спектакли. Хотя походы на первые показы — это испытание, — признается Влад Васюхин. — Иногда думаешь: нужно ли тратить 3 часа своей жизни на это? Вот и сейчас начало первого действия было натянутым. Я долго не подключался. Не то чтобы актеры были совсем деревянными, но все же... У театральных обозревателей есть беда — перегретые ожидания. Здесь у меня такого не было. Я не знаю ваших актеров. Нет магии имени, не знаю, кто кумиры публики. Можно быть объективным. И могу сказать, что спектакль мне понравился. Очень хорошо, что нет снегопада и вальса Хачатуряна.

Евгения Лебединцева

https://kluch.media/materials/maskarad-vo-vladimire-bez-lgbt-marsian-i-apokalipsisa-segodnya/